«Есть индивидуальный подход, есть эксклюзив… а есть полностью уникальный заказ — и это как раз про нас». Хлоя Дауcетт демонстрирует, как создает для клиентов Rolls-Royce самые нестандартные детали интерьера — с тех пор, как Микеланджело впервые вошел в Сикстинскую капеллу с вопросом: «Как насчет того, чтобы сделать эту халупу чуть покрасивее?» За считанные минуты она превращает меловой набросок в самого реалистичного зимородка, которого мы когда-либо видели — настолько живого, что кажется, будто он вот-вот сорвется с кожаного «холста» и вспорхнет в воздух.
Хлоя работает в интерьерном центре, в сверхсекретной студии на территории штаб-квартиры Rolls-Royce в Гудвуде, куда нет доступа ни посторонним глазам, ни… фотографам вне зависимости от издания, которое они представляют. Чтобы понять, как она здесь оказалась, нужно вернуться немного в прошлое.
Родившись в творческой семье, Хлоя с детства рисовала, лепила и занималась живописью. Да-да: если мечтаешь стать мастером в самом роскошном автомобильном бренде мира, начинать стоит с папье-маше. Она даже участвовала в детском шоу Нила Бьюкенена Art Attack, и сейчас ее сертификат об участии висит дома рядом с дипломом художника. «Они одинаково важны». И это правда.
После учебы она сменила несколько работ, от Нью-Йорка до нишевых проектов вроде создания иллюстраций для CGI-ремейка The Wombles, где она была художником по раскадровке. Позже она открыла собственное дело, занимаясь всем — от росписи стен до каллиграфии, но в какой-то момент осознала, что соглашается на заказы, которые не отражают ее как художника.
«Настоящий художник хочет донести идею, — объясняет она. — Ты как ученый. У тебя есть замысел, и ты хочешь воплотить его в чем-то».
Это привело ее в Rolls-Royce: сначала она шила сиденья на конвейере, затем попала в небольшую команду под руководством знаменитого Марка Кортa, чьи линии на кузовах, выполненные вручную, сделали его культовой фигурой. Потому что ничто так не говорит «Rolls-Royce», как один человек, кропотливо рисующий полоски вручную. Хотя когда он начинал, компания выпускала несколько сотен машин в год, а сейчас — около 6000. Появление новых кадров было неизбежно.
«Линии на кузове — его детище, — говорит Хлоя. — Он гордится этим и хочет, чтобы они были идеальными». Как подмастерья в далеком прошлом, она месяцами наблюдала за ним, сначала лишь изредка пробуя делать что-то сама, а со временем — все чаще, завоевывая его доверие. Хлоя привыкла использовать лишь 10% кончика кисти в своем искусстве, но Марк научил ее прижимать кисть полностью.
«Это казалось таким странным, — вспоминает она, — а в голове крутилось: “Да как ты смеешь учить меня держать кисть?!” Но так и надо — прижимаешь до щетины и ведешь так, чтобы она почти сама себя тянула».
Звучит, как попытка скопировать чей-то почерк.
«Хуже! Второй попытки не будет. Ты не можешь тренироваться на борту настоящей машины. Давление колоссальное».
«Да здравствует прозрачность, случайные мазки и следы кисти!»
Хлоя блестяще освоила мастерство, переняв от Марка чувство традиции и внимания к деталям.
«На новой работе меня называют “полицией кистей”, — смеется она, рассказывая о своем скрупулезном уходе за инструментами. — Но как же круто будет через 30 лет, если у меня останется та самая кисть, с которой я начинала?» Очень круто. И очень по-роллс-ройсовски.
Итак, новая работа: если вы хотите превратить салон своего Phantom в самый изысканный холст в мире, Хлоя — ваш человек. Она может украсить практически любую кожаную поверхность в машине — от мелких деталей до потолка. Запросы бывают самые разные — включая портреты питомцев, куда же без них, — но Rolls-Royce не осуждает.
«Мы не полиция вкуса, — настаивает Хлоя. — Если клиент хочет это, он это получит». Изображение любимного котика на бардачке, кто желает?
Кожа тянется, поэтому Rolls-Royce потратил годы на разработку техники с акриловой краской, которая наносится до защитного покрытия — для максимальной долговечности. Ее восковая поверхность впитывает краску, но не настолько, чтобы цвет терялся. Причем он остается одинаковым и в мокром, и в сухом виде.
Кожа фактурная и слегка подвижна при росписи, но для Хлои это уже естественно. «Если бы я рисовала на бумаге, это было бы странно».
Хотя дизайнеры Rolls-Royce часто просто передают Хлое запросы и дают ей полную свободу, иногда она сама встречается с клиентами, чтобы предложить свои идеи.
«Наша творческая свобода растет с каждым днем. Вы покупаете то, что мы умеем делать… и потом будете видеть это каждый день.
Если вам нужно что-то абстрактное — давайте прославлять живопись! Потому что если нужна точность, можно напечатать, выгравировать лазером или вышить. Но у нас есть художники — так давайте ценить прозрачность, случайные мазки, следы кисти. В этом прелесть ручной росписи: каждая такая машина уникальна».
Хлоя не думает, что ей скоро наскучит работа, и видит себя в будущем вовлеченной во весь процесс — от концепции до воплощения.
«В идеале я бы привносила собственные художественные идеи и, возможно, создала бы машину полностью по своему дизайну. Это было бы здорово».
Можно назвать это абсолютной творческой свободой. То, о чем мечтает любой художник, верно?
«Сто процентов. Всегда. Это такая… порочная страсть».
