На прошлой неделе одна из моих беременных овец наблюдала, как одна из ее подруг родила, и решила, что новый, очень слизкий ягненок — ее. Так что, к большому огорчению настоящей матери, она начала его вылизывать и подставлять свои соски (надеюсь, это правильное слово).
Неважно. Женщины говорят мне, что процесс родов — это нечто, что они склонны помнить. Так как же овца могла подумать, что родила, когда этого не было? Есть очевидный ответ. Овцы — самые глупые животные на белом свете. За исключением одного. Это не так.
Я купил своих в прошлом году на аукционе в Тейме, Оксфордшир. Я не имел ни малейшего понятия, что делаю. Овец заводили в ринг, аукционист издавал звуки, похожие на пулеметную очередь, и я поехал домой с шестьюдесятью восемью особями породы North Country Mules. Понятия не имею, сколько я заплатил. Я не мог разобрать ни слова из того, что кто-либо говорил.
Затем я купил двух баранов, которые, по сути, представляют из себя просто мохнатые мошонки, и в кратчайшие сроки все, кроме трех из моего нового стада, были беременны. Неудачницы? Я их съел, и они наказали меня за это, подарив мне изжогу.
И вот что я узнал об овцах за девять месяцев, что они у меня есть. Они мстительны. Даже после смерти.
Овцы знают, что люди брезгливы. В результате они никогда не умирают от чего-то простого, вроде сердечного приступа или инсульта. Нет. Смерть овцы должна быть отвратительной. Так что они засовывают голову в ограду для скота и перерезают себе горло. Или решают сгнить, начиная с задней части. Или они подхватывают болезнь, из-за которой у их ягнят во рту растут бородавки. Смерть овцы должна быть достойной премии BAFTA (прим. motorius — Британская академия кинематографического и телевизионного искусства (англ. British Academy of Film and Television Arts) или BAFTA Film Awards представлены в ежегодном конкурсе, организованном в честь лучших британских и международных работ в кино). Помните Алека Гиннесса в конце «Моста через реку Квай»? Ну, вот именно так. С добавлением геморрагического энтерита.
Мои овцы сразу же раскусили меня как парня, который съел слишком много печенья, поэтому, когда мне приходилось перегонять их из одного поля в другое, они делали все так, как им было сказано. Затем они ждали, пока я закрою калитку и пойду домой, прежде чем перепрыгнуть через стену обратно в первое поле. Вы знали, что они умеют прыгать? Что ж, поверьте мне на слово: если бы овца захотела вас позлить, она могла бы выиграть «Гранд Нэшнл» (прим. motorius — знаменитые британские конные соревнования).
В конце концов я купил дрон и запрограммировал встроенный динамик на воспроизведение звуков лая собаки. Это сработало хорошо, но всего один день, а потом овцы просто стояли и смотрели на него. Так что мне пришлось перегонять их, бегая туда-сюда. И в то время как я брел домой, выплюнув на ходу кусок легкого, они снова перепрыгнули через стену.
Сегодня у меня на полях прыгают 142 крайне аппетитно выглядящих ягненка. Прохожие, забредающие на мои поля со своими собаками, до сих пор не хотят сажать своих несчастных псов на поводок, но по крайней мере теперь они выглядят виноватыми, когда я хмуро на них смотрю. Хотя, на самом деле, главная проблема — не собаки. А матери.
На прошлой неделе одна из них решила, что, чтобы позлить меня, она бросит своего ягненка. Я нашел бедное маленькое существо в живой изгороди, дрожащее и голодное, и любая попытка воссоединить его с матерью заканчивалась тем, что ягненок и я оказывались на земле. Овца и слышать об этом не желала.
Так что мне пришлось отнести ягненка в сарай, сделать ему лежанку возле дровяной печки и просидеть всю ночь с бутылочками теплого молока. А потом, утром, потому что это овца и она хотела меня расстроить, он умер.
Единственная хорошая новость во всем этом — никаких финансовых потерь. Из-за двойного удара Брексита и COVID-19 ягнята сегодня стоят примерно столько же, сколько баррель нефти – минус 30 фунтов.
Тем не менее, по крайней мере, теперь я знаю, каково это — быть охранником в Шталаге Люфт III (прим. motorius — во Вторую Мировую — лагерь военнопленных, управляемый Люфтваффе, где содержались пленные летчики западных противников Германии). Потому что, стоя в самом что ни на есть прекрасном поле, эти овцы только и думают о том, как бы сбежать. Если бы они были людьми, они были бы Гордоном Джексоном, Чарльзом Бронсоном и Стивом Маккуином.
Они постоянно ищут малейшую слабину в ограждениях. Они внимательно следят за моими привычками. И я чертовски уверен, что они потихоньку превращают один из полевых барьеров в примитивный гимнастический конь. И не потому, что они хотят выбраться. Они находятся в лучшем поле с самой лучшей травой. Они просто хотят выйти на дорогу, чтобы их сбил автобус, и они лопнули.
Их последняя выдумка очень раздражает. Каким-то образом они додумались, как открывать дверцы курятников. Хотя у меня есть противопоставленные большие пальцы, мне едва удается это сделать; защелки очень тугие. Но у них получается. И ночью они это делают. Это означает, что куры могут сбежать, а это значит, что их убьет второе по мстительности животное в природе — лиса.
Я не могу понять, зачем овцы открывают дверцы. Не то чтобы они охотились за яйцами или курами. Что означает, они делают это ради забавы. Им действительно нравится смотреть, как кур едят. И, в качестве дополнительного бонуса, это бесит меня, что им нравится еще больше.
Та же история с их поилкой. Они додумались, как сломать кран, чтобы вся вода вытекла в землю. Это означает, что либо я должен его починить, либо они умрут от жажды. Так что для них это беспроигрышный вариант.
Прошлой ночью они перегрызли провод, питающий электрический забор. Чтобы выбраться? Нет. Чтобы мне пришлось бросить свои дела и чинить его.
Пока я этим занимался, я заметил нечто странное в одном из ягнят. У него отвалились уши. И пока я стоял, уперев руки в боки, и спрашивал себя, как это вообще возможно, я довольно хорошо представил, каково было жизнь моим учителям, имея дело со мной и моими беспокойными друзьями.
«Зачем ты втер льняное масло в школьного баклана, Кларксон?»
Я решил, что овцы — это такие мохнатые подростки. И поэтому они так раздражают.
Читать всю подборку «Ферма Кларксона»
